Индонезия: геополитическое везение
Индонезия — один из относительно удачных примеров сворачивания с пути сырьевой зависимости. Географическая и отчасти культурная близость к лидерам региона повлияла на модель развития этой страны.
- Дата публикации: 24 марта 2017
В 1970-е годы зависимость Индонезии от экспорта углеводородов была весьма высокой. Однако политика президента Сухарто в отношении сельского хозяйства и промышленности помогла стране диверсифицировать экономику. Благоприятным оказалось и географическое положение Индонезии: для США в контексте войны во Вьетнаме эта страна стала геополитически важной. В 1980-е Индонезии удалось освободиться от нефтяной зависимости. Успех пришел с развитием сельского хозяйства, а затем и экспортно ориентированной промышленности, преференции для которой предоставляли США и Япония.
Индонезия — государство в Юго-Восточной Азии, на островах Малайского архипелага и западной части острова Новая Гвинея (Ириан-Джая). Население составляет 257,6 млн человек. Темпы его роста с 1950 по 2015 год несколько выше среднемировых — 2% в среднем в год (1,28% в 2010–2015 годах) при общемировом в 1,66% (1,18% в 2010–2015 годах). Медианный возраст индонезийцев — 28,4 года (среднемировой — 29,6 года) 1 . Этнический состав: яванцы — 40,1%, сунды — 15,5%, малайцы — 3,7%, батаки — 3,6%, мадурцы — 3%, бетави — 2,9%, минангкабау — 2,7%, китайцы — 1,2%. Религии: ислам — 87,2%, христианство — 7%, индуизм — 1,7%, традиционные культы. Основной язык бахаса, всего в Индонезии более 700 языков 2 .
В 1950–1960 годах Индонезия была одной из беднейших стран мира, с огромным дефицитом бюджета и гиперинфляцией, иногда превышавшей 1500% в год. Период правления президента Сукарно (1945–1966) проходил на фоне резкого противостояния коммунистических (партия PKI) и националистических сил. В конце 1950-х годов профсоюзы, находящиеся под покровительством коммунистов, захватили множество голландских компаний под видом «отмщения бывшим колонизаторам». Позже, в 1964–1965-м, PKI и профсоюзы начали новую серию захватов — на этот раз британских и американских компаний 3 .
В 1965–1966 годах власть в стране захватила армия, не заинтересованная в отъеме частной собственности, так как среди высших офицеров было много крупных землевладельцев и акционеров частных предприятий. В последующие несколько лет армия объявила коммунистическую партию вне закона, бросила в тюрьму лидеров PKI и негласно поддержала убийство сотен тысяч коммунистов по всей стране группами парамилитарес 4 . Одновременно армия и возглавивший страну генерал Сухарто запустили процесс реституции активов, конфискованных в 1950–1960-е профсоюзами. Для привлечения иностранного капитала в Индонезию новые власти приняли либеральные законы 5 , а также объявили курс на дружественные отношения с США и западными странами.
Несмотря на жестокое подавление коммунистической оппозиции, 31 год правления президента Сухарто ознаменовался реформами, направленными на экономический рост, развитие инфраструктуры, образования, промышленности и в особенности сельского хозяйства.
В качестве основы развития Индонезии Сухарто провозгласил двойную цель: политическую стабильность и экономический рост. Экономикой страны в 1960–1980 годы занималась так называемая «мафия из Беркли» — группа технократов-экономистов, получивших образование преимущественно в США. Индонезийская элита рекрутировалась в основном из трех источников: выходцев из армии (друзей и сторонников Сухарто), политической партии Сухарто «Голкар» (Partai Golongan Karya — Партия функциональных групп) и экономического блока «мафии из Беркли» 6 .
Основными реформами были дерегуляция, сокращение бюджетного дефицита и взятие под контроль инфляции. Последняя упала с 650% в 1966-м до 13% в 1969 году. Экономическая политика начиная с 1969 года формулировалась в пятилетних планах, где выделялись приоритетные отрасли развития.
В 1970-е казалось, что стране не миновать зависимости от ресурсов. Во время первого нефтяного бума (1973–1979) огромные поступления от продажи нефти и газа дополнялись другими статьями сырьевого экспорта. Экспорт древесины и кофе сильно вырос в 1970-е, так же как и цены на ненефтяное сырье. Цены на каучук, пальмовое масло и олово резко подскочили в 1973–1974-м, на кофе — в 1977-м. К концу 1970-х доля нефти и газа в экспорте составляла около 70%, а всего сырьевого экспорта — около 90% 7 .
Тем не менее власти направляли природную ренту на цели развития, хотя бы частично. Поступления в бюджет от нефти перенаправлялись в госинвестиции. Например, резко выросли капиталовложения в сельское хозяйство, прежде всего в ирригационные системы и осушение болот. Доля бюджетных расходов на развитие сельского хозяйства выросла с 7,7% (1973−1974 годы) до 14,6% (1978−1979 годы). Государство предоставляло большие субсидии на покупку фермерами удобрений и пестицидов, инвестировало в строительство дорог и школ в сельской местности. Только в 1974 году было построено более 5000 начальных школ и тысячи сельских госпиталей 8 .
Сельское хозяйство стало приоритетом первой пятилетки (1969–1974). К счастью для Индонезии, эта политика совпала по времени с мировой зеленой революцией, в ходе которой были выведены высокоурожайные сорта злаковых культур. Положительную роль сыграла и помощь со стороны США, в частности фондов Рокфеллера (Rockefeller Foundation) и Форда (Ford Foundation), дотировавших сельское хозяйство. Еще в 1960 году эти фонды спонсировали 9 создание Международного института изучения риса (International Rice Research Institute — IRRI 10 ), целью которого стал поиск его новых сортов. Появление высокоурожайного риса и проаграрная политика государства, оплаченная нефтегазовыми доходами, помогли Индонезии стать независимой от импорта этого продукта, тем самым достигнув цели, поставленной еще в момент обретения независимости. Если в конце 1970-х — начале 1980-х Индонезия покупала почти треть мирового экспорта риса, то уже в 1985-м стране удалось полностью обходиться своими силами.
Впрочем, не все меры экономической политики способствовали развитию. Например, Индонезия еще в 1960-х установила огромные субсидии на топливо (как и многие другие богатые энергоресурсами страны), что приводило к его нерациональному использованию. Топливные субсидии сохранились и сейчас, хотя государство проводит последовательную политику по их ликвидации 11 .
Избавиться от нефтегазовой зависимости отчасти помог разгоревшийся в 1975 году финансовый скандал вокруг государственной нефтегазовой компании Pertamina. Компания набрала для непродуманных инвестиций 10,5 млрд долларов долгов — в то время около 30% ВВП Индонезии. Расплатиться по ним Pertamina не смогла и вынуждена была объявить о дефолте. История, наделавшая много шуму, нанесла значительный ущерб репутации и политическому влиянию Pertamina. В результате излишне амбициозные и рискованные инвестиции в нефтегазовом секторе были приостановлены. А так как это был 1975 год, многие нефтегазовые проекты были отменены еще до падения цен на нефть в 1980-е (время, когда немалое количество проектов, принятых в разработку при высоких ценах на нефть, стали убыточными) 12 .
Скандал с Pertamina и закрытие части ее проектов усилили реформаторский блок в правительстве, в него вернулись некоторые старые реформаторы из «мафии Беркли». Приоритетом второй пятилетки (1974–1979) стало развитие региональной инфраструктуры за пределами наиболее населенного острова Ява.
Уже после падения цен в начале 1980-х власти быстро адаптировались к изменившейся конъюнктуре. Приоритетом третьей пятилетки (1979–1984) было развитие экспортно ориентированной индустрии, четвертой пятилетки (1984–1989) — создание тяжелой промышленности, пятой пятилетки (1989–1994) — развитие телекоммуникационной и транспортной инфраструктуры, шестой, не оконченной из-за ухода Сухарто пятилетки (1994–1999) — привлечение иностранных инвесторов. К концу 1980-х доля нефтегазового экспорта начинает постепенно снижаться, хотя остается высокой. В 1988 году на нефть приходилось 23% экспорта, на газоконденсат — 17%. Другие сырьевые позиции тоже были значительными: например, каучук — 8%, древесина — 12%. Зато начинают появляться группы товаров, характерные для экспортных статей ранних стадий развития экономик «азиатской модели роста»: продукция легкой промышленности (3,2%), ткани (3%) 13 . Основными направлениями экспорта были Япония, США, Южная Корея и Малайзия.
Меры по осуществлению заявленных целей включали в себя сокращение расходов бюджета, девальвацию рупии в 1983 и 1986 годах, либерализацию внешней торговли, налоговые льготы и преференции для иностранных инвесторов. В стране сложилось несколько крупных промышленных конгломератов, в основном управляемых представителями китайской диаспоры: Salim Group, Sinar Mas Group, Astra Group, Lippo Group, Barito Pacific Group. Сухарто во многом сознательно поощрял развитие этнически китайского бизнеса, так как не опасался политического давления со стороны данного меньшинства. Это сотрудничество приносило плоды — рост ВВП в 1970–1990 годы был внушительным (в среднем 6,4% в год в 1980-е и 4,4% в 1990-е), однако промышленный сектор вырастал еще быстрее, его доля в ВВП увеличивалась. В 1991 году доля промышленности в ВВП впервые превысила долю агросектора.
Сухарто и его соратники были далеки от идеалов меритократии и сколотили значительные состояния в период своего правления. Коррупция хоть и была тормозом развития Индонезии, все же не смогла полностью блокировать позитивные тенденции в экономике.
Геополитическое везение
Некоторые исследователи 14 отмечают, что развитию Индонезии помогла геополитическая ситуация. Холодная война дала шанс на развитие многим странам восточноазиатского региона, как бедным ресурсами, так и богатым. Две войны — корейская в 1950-е годы и вьетнамская в 1960–70-е — вовлекли в региональные дела США и способствовали потоку иностранной помощи в некоторые страны региона. Одновременно исторические связи с Японией (многие восточноазиатские страны фактически были ее бывшими колониями) открыли возможности для привлечения инвестиционных потоков из этой страны. Многие другие развивающиеся страны Африки и Латинской Америки, не оказавшиеся в зоне конфликта супердержав и не входившие в зону экономического притяжения той или иной развитой страны, не получили столь благоприятные возможности для развития 15 .
Президент Сухарто проводил свою прорыночную политику как раз в разгар вьетнамской войны. При этом в США существовали опасения, что за Вьетнамом на коммунистический путь развития могут встать и другие страны региона. В США были озабочены влиянием компартии Индонезии в начале 1960-х. После того как в 1965 году военные захватили там власть, США вместе с другими 15 западными странами и международными организациями создали специальный фонд Intergovernmental Group on Indonesia (IGGI 16 ), через который направляли помощь стране. Между 1967 и 1971 годом IGGI предоставила стране 2 млрд долларов, поддерживая прорыночную политику Сухарто 17 . Помощь также шла по каналу МВФ, экономисты которого оказывали консультативную помощь правительству. Позже к донорам и консультантам присоединились Всемирный банк и Азиатский банк развития.
Вовлеченность западных государств и мировых финансовых институтов в судьбу Индонезии привлекла и частный капитал. Успех международных доноров в поддержании политического режима и макроэкономическая стабилизация послужили сигналом для иностранных компаний — они поверили, что Индонезия относительно безопасное место для инвестиций. Первоначально инвестиции концентрировались в сырьевых секторах, однако со временем иностранный капитал стал проникать в промышленную сферу, особенно после того как правительство запустило программу импортозамещения в период первого нефтяного бума 1970-х и начала 1980-х.
В 1980 году США предоставили Индонезии торговые преференции в рамках Generalized System of Preferences (GSP) 18 — механизма стимулирования торговли США с развивающимися странами. Одновременно собственные преференции предоставила Индонезии Япония 19 . Эти привилегии помогли Индонезии переориентировать политику модернизации. Курс на импортозамещение был изменен на хорошо зарекомендовавшую себя в Южной Корее и на Тайване экспортно ориентированную стратегию. Это помогло Индонезии не заразиться «голландской болезнью» — упадком промышленного сектора на фоне успеха добывающих отраслей.
Вторым фактором в ненефтяном развитии Индонезии стали экономические перспективы, связанные с географически близкими Японией и развивающимися странами восточноазиатского региона (особенно, начиная с 2000-х, с Китаем). В конце 1960-х Япония отказалась от контроля за экспортом капитала, тем самым инициировав волну иностранных инвестиций в Восточную Азию, часть которых пошла в Индонезию. Вторая волна японских инвестиций в Восточную Азию, в том числе Индонезию, стартовала в 1985 году после соглашения «Плаза», подписанного западными странами и Японией, о необходимости ревальвации японской иены. Сразу после этого японские компании стали искать страны с дешевой рабочей силой для аутсорсинга своего производства.
Рост новых индустриализированных стран в Восточной Азии (NIC) также косвенно помог Индонезии. В конце 1980-х их привилегии в рамках GSP стали заканчиваться — и значительная часть промышленных инвестиций потекла в пока еще более бедную Индонезию. Особенно важна была эта динамика в 1980–90-е, при низких ценах на энергоресурсы, когда экономика Индонезии нуждалась в дополнительной стимуляции. Релокация инвестиций и послужила таким стимулом 20 .
Азиатский кризис и демократизация в новом веке
Однако бум привел к образованию пузырей и последующему кризису. В конце 1980-х и начале 1990-х многие восточноазиатские экономики включая Индонезию росли очень быстро. Этот период называли «азиатским экономическим чудом». Страны добились быстрого подъема, используя инвестиционную модель роста, включающую в себя массивные инвестиции в производство, ориентацию на экспорт и опору на дешевую рабочую силу. Такая модель позволяла «азиатским тиграм» производить товары на экспорт по вполне конкурентным ценам. Рост поддерживался фиксацией курса национальных валют к доллару США (индонезийская рупия была фактически привязана к доллару с 1986-го, ее среднегодовая девальвация в 3% объяснялась диспаритетом инфляции, которая была в Индонезии примерно на 3% выше, чем в США). Отсутствие валютного риска из-за привязки курса рупии к доллару и более высокие ставки делали размещение иностранного капитала выгодным.
Однако в 1995 году США вместе с Японией и Германией приняли так называемое обратное соглашение «Плаза». Это был пересмотр предыдущего соглашения 1985 года. Тогда были согласованы действия по ослаблению доллара. Теперь же решили его укрепить и ослабить иену — ее слишком высокий курс всерьез мешал японским экспортерам. Обратное соглашение «Плаза» стало спусковым крючком азиатского кризиса: в 1995–1997 годах иена упала приблизительно на 60% к доллару. Японский экспорт стал дешевле и привлекательнее экспорта «азиатских тигров», валюты которых были привязаны к дорожающему доллару.
Весной 1997 года инвесторы начали избавляться от активов, номинированных в тайском бате. Таиланд продержался недолго и в июле вынужден был пойти на девальвацию. Как только Бангкок отказался от привязки к доллару, инвесторы поняли, что и другие «тигры» не выдержат, и начали продавать активы в Индонезии, Малайзии, Южной Корее и на Филиппинах. Бегство капитала и девальвация подкосили банковские системы этих стран: долги были номинированы в резко подорожавшем долларе, а активы — в подешевевших местных валютах.
Азиатский кризис 1997–1998 годов ударил по Индонезии сильнее 21 , чем по многим другим восточноазиатским странам. Причиной во многом стали неконтролируемое развитие банковского сектора после либерализации банковского законодательства в 1988-м (PAKTO 88); серия IPO на открытой в 1977-м бирже JSE; приток иностранного капитала в 1990-е и пузырь на рынке недвижимости. Средние темпы роста ВВП с 1986 года, после соглашения «Плаза», по 1997-й составили 7,5%. Другим фактором, усилившим влияние кризиса, стала политическая нестабильность, поразившая страну синхронно с экономическим кризисом.
Курс рупии упал с IDR2600/$ в августе 1997-го до IDR14800/$ в январе 1998-го. Попытки центробанка удержать курс привели к оттоку капитала и истощению резервов, в результате чего Индонезия была вынуждена обратиться к помощи МВФ. Падение ВВП в 1998 году составило 13,5% (в Южной Корее — 5,5%, Малайзии — 7,4%, Таиланде — 7,6%).
Первые бунты в стране стали происходить после того, как правительство повысило цену на бензин на 70% весной 1997 года. Далее протесты шли по нарастающей. В особенности пострадала богатая китайская диаспора: недовольство населения экономической ситуацией выливалось в антикитайские погромы. После погромов в Джакарте и других городах в мае 1998-го Сухарто ушел в отставку, передав власть вице-президенту Хабиби.
Зато именно азиатский кризис послужил отправной точкой для демократизации страны в 2000-е годы. Хабиби либерализовал политическую систему страны и СМИ. Уже в 1999-м в стране состоялись парламентские выборы, победу на которых одержала партия-новичок — Индонезийская демократическая партия борьбы (Partai Demokrasi Indonesia Perjuangan, PDI-P), возглавляемая дочерью первого президента Сукарно, свергнутого Сухарто, — Мегавати Сукарнопутри. Однако две другие партии — «Голкар» (Partai Golongan Karya) и Партия национального пробуждения (Partai Kebangkitan Bangsa, PKB) — создали коалицию и выбрали президентом умеренного исламиста Абдуррахмана Вахида. Но коалиция оказалась неустойчивой, и уже в 2001 году Вахид, уличенный в коррупции, был подвергнут импичменту. К власти пришла Мегавати Сукарнопутри, которая была при Вахиде вице-президентом. В 2004-м состоялись первые прямые выборы президента, на которых Мегавати Сукарнопутри уступила лидеру отколовшейся от PDI-P Демократической партии (Partai Demokrat) Сусило Бамбангу Юдойоно. С тех пор страна вступила в нормальный четырехлетний электоральный цикл. Юдойоно после двух президентских сроков ушел в 2014 году, а новым президентом стал номинированный от оппозиционной PDI-P Джоко Видодо.
Хотя удар кризиса 1997–1998 годов был очень сильным, в 2000–10-е экономика росла высокими темпами (в среднем 5,4% в год в 2010-м и 5,5% в год с 2011-го по 2015-й). Страна сократила уровень госдолга с 87% ВВП в 2000-м до 27% в 2016 году. Счет текущих операций с 1998-го сменился на положительный (до этого в 1990-е был дефицит на уровне 1,5% ВВП в год). Причина в росте профицита торгового баланса, который, впрочем, после пика в 2000-м на уровне 10% ВВП плавно сокращался и упал сейчас практически до нуля. Росту экономики способствовали, во-первых, эффект низкой базы после кризиса 22 ; во-вторых — достигнутая в 2000-м макроэкономическая стабилизация 23 , и в-третьих, продолжение политики экспортной ориентации производства и привлечения иностранных инвесторов.
Падение производства нефти в сочетании с ростом внутреннего потребления привели к тому, что в 2004 году Индонезия стала нетто-импортером нефти 24 . В 2009-м страна приостановила свое членство в ОПЕК и возобновила его только в 2016-м 25 . Однако рост цен на ненефтяные сырьевые ресурсы в 2000–10-е годы привел к тому, что страна увеличила экспорт ненефтяного сырья в долларовом выражении. Высокие цены на сырье отчасти затормозили наметившийся в 1990-х переход к несырьевой экономике. В 2008 году уголь составил 9,2% экспорта (в 1990-х — менее 1%), пальмовое масло — 11%, каучук — 5,3%, медь — 2,9%, никель — 1,7%. Однако, даже несмотря на сырьевой суперцикл, 2000-е показали, что страна оказалась способной развиваться с несколько меньшей опорой на сырье: доля электроники и продукции машиностроения составила в 2008-м около 9%, также повысилась доля продукции легкой промышленности — примерно до 10%.
Отчасти этому помог процесс вторичного аутсорсинга трудоинтенсивных производств 26 не в Китай, ставший уже сравнительно дорогим, а в менее развитые страны Восточной Азии, в том числе Индонезию. Китайский юань укрепился к индонезийской рупии за последние десять лет практически в два раза (с IDR1100/CNY до IDR1950/CNY). В сочетании с резким ростом зарплат в Китае это привело к тому, что индонезийский труд остается относительно дешевым. По данным Economist Intelligence Unit, в 2014-м зарплата на предприятиях в Индонезии составляла в среднем около 1 долл./час против 4 долл./час в Китае и 1 долл./час в Таиланде (в 2008-м в среднем в Индонезии было около 0,8 долл./час против 1,8 долл./час в Китае и 1,8 долл./час в Таиланде) 27 .
В 2014 году экспорт стал еще чуть более диверсифицированным: уголь — 10% экспорта, пальмовое масло — 8,9%, каучук — 2,7%. Зато электроника и продукция машиностроения составили в экспорте 10%, текстиль и обувь — 11%, продукция химической промышленности — 4,5%, транспортные средства — 4%. Индекс экономической сложности экспорта Индонезии Economic Complexity Index (ECI), рассчитываемый MIT, — 0,245. Это 79-е место по экономической сложности из 148 стран. В 1964 году Индонезия была значительно менее развитой — 85-е место из 100. Основные направления индонезийского экспорта — Япония (24,9 млрд долларов), Китай (20,8 млрд долларов), США (18,8 млрд долларов), Сингапур (18,7 млрд долларов) и Индия (13,6 млрд долларов) 28 .
Индонезия — один из относительно удачных примеров сворачивания с пути сырьевой зависимости. Эта страна находится в регионе, знаменитом своими экономическими чудесами. Южная Корея, Сингапур, Тайвань, Гонконг, а позже Китай прошли в разное время с некоторыми вариациями один и тот же путь экономического развития, который в свое время американский экономист Пол Кругман определил словами «perspiration, not inspiration» — «пот, а не вдохновение». Азиатскую модель развития с ориентацией на дешевую рабочую силу и экспорт повторяет сейчас наряду с Малайзией, Таиландом, Вьетнамом и Индонезия. Географическая и отчасти культурная близость к лидерам региона повлияла на модель развития этой страны.
Примечания
1 World Population Prospects: The 2015 Revision. — United Nations, Department of Economic and Social Affairs, Population Division. — 2015.
Источник https://carnegiemoscow.org/2017/03/24/ru-pub-68387